Муса джалиль стих про насморк

ЛЮБОВЬ И НАСМОРК

Я помню юности года,

Свидания и ссоры.

Любил смертельно я тогда

Красотку из конторы.

И, как поведал бы о том

Поэт, чуждаясь прозы,

Моя любовь, горя огнем,

Цветы дала в морозы.

Схватил в ту пору насморк я

И, словно в наказанье,

Платок свой позабыл, друзья,

Отправясь на свиданье.

Прощай, любовь! Погиб успех!

Сижу. Из носа льется.

И нос, как будто бы на грех,

Бездоннее колодца.

Что делать мне? Что предпринять?

Не насморк, а стихия.

«Душа моя» – хочу сказать,

А говорю: «Апчхи!» – я.

За что страдания терплю?

Робеть я начал, каюсь.

Хочу произнести «люблю»,

Но не могу – сморкаюсь.

И вот, расстроенный до слез,

Вздохнул я очень страстно,

Но мой неумолимый нос

Тут свистнул безобразно.

Любовь и насморк не хотят

Между собой ужиться.

И хоть я в том не виноват,

Мне впору удавиться.

Такой не ждал я чепухи!

Опять щекочет в глотке.

«Я… я… апчхи… тебя… апчхи..»

Что скажешь тут красотке?

Я за руку подругу взял,

Я осмелел, признаться,

Но стал пузырь – чтоб он пропал!

Под носом надуваться.

Смотрю: девчонка хмурит бровь,

И понял я, конечно,

Что, как пузырь, ее любовь

Тут лопнула навечно.

И слышу, сжавшись от стыда:

«В любви ты смыслишь мало.

Ты, прежде чем идти сюда,

Нос вытер бы сначала».

Она ушла. Какой позор!

И я с печальным взглядом

Пошел (подписан приговор)

К аптекарю за ядом.

«Прольешь, красотка, вдоволь слез

Ты за мои мытарства!» –

Я в пузырьке домой принес…

От насморка лекарство.

И не встречал уж я, друзья,

С тех пор ее ни разу.

Так излечился в жизни я

От двух болезней сразу…

В сырой темнице стынет кровь.

И горе сердце ранит.

Нет, даже с насморком любовь

Ко мне уж не заглянет.

Март 1943

ВОЛКИ

Люди кровь проливают в боях:

Сколько тысяч за сутки умрет!

Чуя запах добычи, вблизи

Рыщут волки всю ночь напролет.

Разгораются волчьи глаза:

Сколько мяса людей и коней!

Вот одной перестрелки цена!

Вот ночной урожай батарей!

Волчьей стаи вожак матерой,

Предвкушением пира хмелен,

Так и замер: его пригвоздил

Чуть не рядом раздавшийся стон.

То, к березе припав головой,

Бредил раненый, болью томим,

И береза качалась над ним,

Словно мать убивалась над ним.

Все, жалеючи, плачут вокруг,

И со всех стебельков и листков

Оседает в траве не роса,

А невинные слезы цветов.

Старый волк постоял над бойцом.

Осмотрел и обнюхал его,

Для чего-то в глаза заглянул,

Но не сделал ему ничего…

На рассвете и люди пришли.

Видят: раненый дышит чуть-чуть.

А надежда-то все-таки есть

Эту искорку жизни раздуть.

Люди в тело загнали сперва

Раскаленные шомпола,

А потом на березе, в петле,

Эта слабая жизнь умерла…

Люди кровь проливают в боях:

Сколько тысяч за сутки умрет!

Чуя запах добычи вблизи,

Рыщут волки всю ночь напролет.

Что там волки! Ужасней и злей –

Стаи хищных двуногих зверей.

Март 1943

ВЛЮБЛЕННЫЙ И КОРОВА

Мне без любимой белый свет не мил,

В ее руках – любовь моя и счастье.

Букет цветов я милой подарил –

Пусть примет он в моей судьбе участье.

Но бросила в окно она букет, –

Наверно, я не дорог чернобровой.

Смотрю – мои цветы жует корова.

Мне от стыда теперь спасенья нет.

…Корова ест цветы. А той порою

Парнишка весь досадою кипит.

И вот, качая головою,

Корова человеку говорит:

«Напрасно горячишься. Толку мало.

Присядь-ка ты. Подумай не спеша.

Когда бы молока я не давала,

Она была б так разве хороша?

Она кругла, свежа с моей сметаны.

Какие ручки пухлые у ней!

Как вешняя заря, она румяна,

А зубы молока белей».

Притихшему влюбленному сдается:

Права корова. Разве ей легко?

Ведь на лугу весь день она пасется,

Чтоб принести на ужин молоко.

Утешился парнишка. Этим летом

Цветы он близ речушки собирал.

А после к девушке спешил с букетом,

Но все цветы корове отдавал.

Ну, так и быть. Буренку угощаю.

Иной любви, нет, не желаю сам.

Я счастлив оттого, что дорогая

Пьет молоко с любовью пополам!

Май 1943